– Кого ведешь, Николай? – улыбаясь поинтересовался Антон.

– Дак местный инородец к нам припожаловал.

– Что местный, вижу. Как звать-то, уважаемый?

– Однака Васькой крещен.

– Очень рад. А я – Антон Сергеевич.

– Ты здеся насяльника?

– Я.

– А че так тут делаешь?

– А что, мы что-то нарушили? Запрет какой?

– Нет. Проста интиресна. Тут людь мало.

– Понятно. А ты что же один тут бродишь?

– Зачем один? Там, за гора, родичи ждут. Едим, однака, слышим топор, голоса, а людь здеся нет. Ходить смотреть. Интересна.

– Понятно. – Антона вдруг осенила мысль, что налаживать отношения с чего-то нужно, – так почему же не со взаимовыгодного предприятия? – Послушай, Васька… – Обращаться так к человеку, который выглядел старше него лет на двадцать, было как-то неудобно, но ему с таким же успехом могло быть и куда меньше, а с другой стороны, он и сам так назвался. Инородец отнесся к такой фамильярности благосклонно, и Антон продолжил: – У нас еще много грузов на берегу моря осталось, нужно все перевезти сюда, а лошадей мало. За один раз не управиться. Ты как, со своими родичами сможешь помочь перевезти все сюда?

– Однака лошадь здеся плохо. Однака здеся олень нужна.

– Кто же спорит, да только нет у нас оленей.

– Скока платить будешь, насяльника?

Васька – Васька, а торговался как заправский купец. Впрочем, плату он запросил весьма умеренную, но Антон справедливо решил, что лучше не уступать сразу, чтобы впоследствии местные не пытались надуть пришлых. Но худо-бедно сговорились. И чукча, а может и не чукча, направился к своим соплеменникам, чтобы сообщить о появившейся возможности подзаработать. Мошна Антона полегчала на несколько золотых червонцев. Справедливо рассудив, что ассигнации здесь могут быть и не в ходу, он решил взять сюда монеты. Можно было, конечно, расплатиться и товаром, вот только, не зная особенностей рынка, он боялся накосячить.

Почесав затылок, он тут же отправил Фролова сменить Панкова и послать его сюда. Петр раньше уже имел дела с местными жителями или их соплеменниками, так что лучше теперь он будет всегда рядом с ним. Торговлю нужно было налаживать так и так, – уж пусть этим делом занимается изначально тот, кто в этом хоть что-то понимает.

К вечеру, едва поужинав – полевая кухня прибыла с первой партией и уже была развернута, – люди разбрелись по палаткам. Конечно, пока усталость не та, но успели притомиться. Назначили истопников, и над трубами закурился дым.

Как ни торопился Антон и как ни стремился заняться добычей презренного металла, но Глеб Георгиевич остудил его пыл. Да, участок напротив лагеря весьма перспективен, тот, что повыше, по содержанию был победнее. Но следует сделать еще несколько пробных шурфов ниже по течению. Антон вынужден был согласиться: хотя Семен и утверждал, что прииск стоял именно на этом месте, но чем черт не шутит, пока Бог спит. К тому же еще не весь груз был переправлен с побережья. Как ни коротко здесь лето, но, похоже, еще несколько дней придется потратить на организационные моменты.

Все запасы, оставленные на побережье, сумели доставить в лагерь только к исходу недели пребывания на реке Авеково, и это даже с учетом привлеченных местных жителей с их оленями. Пришлось все же сделать две ходки. Но, как говорится, нет худа без добра. За это время Задорнов все же успел провести разведку местности, и, как и предполагалось, наиболее перспективным местом было все же то, на которое указал Семен. Успели поставить большой сруб, где на зиму планировали организовать факторию с просторными складами – как для хранения продовольствия с имуществом, так и товара. Пришлось помучиться, не без того: строительного леса было не так уж и много. Леса здесь стояли чахлые, стволы все больше кривые или деревца низкие. Но сладили.

Пока Антон решил не разбрасываться и оставить на зимовье людей именно здесь. Не та была ситуация, чтобы выделять отдельную факторию и звероферму, а уж про организацию рыбного промысла и вовсе пока говорить не приходилось. Рыба – она, конечно, здесь в изобилии, а уж как на нерест пойдет, так только держись, но, чтобы все верно организовать, нужны были средства, и немалые. Так что все это было перспективой только на следующий год. Но кое-что нужно было закладывать уже сейчас.

Панков как-то с ходу уловил затею Песчанина насчет зверофермы, тем более что нечто подобное видел на подворье у дядьки Антипа. Старый охотник, как уже говорилось, был не просто охотником, а настоящим натуралистом. На его заимке нашлось место и для нескольких клеток, в которых он выращивал соболей и лис. Так уж вышло, что Петр не остался равнодушным к этой затее и частенько изводил его вопросами по поводу разведения зверя. Обратив на это внимание, Антон только поощрял любознательность парня: рассчитывая на мягкое золото, он все же больше полагался именно на разведение, а не факторию. Не столь уж и много били зверя инородцы, да вдобавок были и конкуренты, у которых уже устоявшиеся традиции торговли с местными.

Когда последний груз был доставлен в лагерь, Антон и Петр отвели в сторонку инородца Ваську и завели с ним разговор о торговле, но торговле странной, непривычной для обалдевшего Васьки. Конечно, разговор прошелся и по обычной торговле, местным предоставили товар, так сказать, в качестве рекламы, чтобы весть разнеслась по тайге и тундре. Северян очень порадовали расценки, которые были пониже, чем у торговцев с больших лодок, но качеством не уступали. Но ввело их в ступор предложение платить, как за шкурку взрослого зверя, за щенков этих зверей.

– А зачема тебе дитеныши? – недоумевал Васька.

– Нужны.

– Так у них и шкурка нет. И рана еще зверя бить.

– Ты не понял меня. Мне не нужны шкурки детенышей. Нужно доставить живых щенков – мы станем платить только за живых, но как за шкурку взрослого зверя.

– Однака непанятна, насяльника.

– Вы сможете раздобыть щенков или нет?

– Эта, канечна, можна. А непанятна.

– Потом все объясню.

– Трудна, однака, найти нору зверя.

– Потому и платить буду много. Ты расскажи всем, кого встретишь. С тебя ведь не убудет?

– Эта канешна, однака.

Вот такой содержательный разговор произошел между Антоном и инородцем Васькой. Песчанин не сомневался, что, даже если их знакомцы не захотят возиться с поиском щенков, найдутся те, кто все же возьмется за это дело, а уж в том, что весть разлетится по стойбищам и кочевьям, сомневаться не приходилось. Не так уж много интересного и необычного происходит в этих глухих и суровых местах, поэтому местные при встрече всегда делились новостями.

За прошедшее время успели построить и промывочный лоток. Строили не скупясь, от души, так сказать, с размахом. В длину он получился метров пятьдесят и под незначительным углом протянулся вдоль реки. Запрудили один из ручьев и пустили его в лоток – так, чтобы обеспечить постоянный и равномерный поток. Как и сроки постройки, размеры лотка впечатляли: в полтора метра шириной и метр высотой, про длину уже говорилось. В общем, капитальное получилось сооружение. Дно лотка устлали резиновыми ковриками с ребристым покрытием, которые закупили заблаговременно. Одним словом, после выходного, устроенного по случаю окончания обустройства прииска, ранним утром восьмого дня на лоток упала первая тачка с породой, которую тут же начали споро растаскивать тяпками, давая возможность воде увлечь за собой песчинки. Попадающиеся камни откидывали вручную. Вода сразу же сделалась бурой и побежала по лотку, чтобы затем вынести эту муть в чистую речку Авеково, которой теперь предстояло нести к морю уже не чистые, а мутные воды.

Над берегом речки начали разноситься уже привычные для бывших каторжан по еще недавнему прошлому звуки удара кайла и лопаты, скрип колес тачек, мат, проклятия, вздохи и охи. Оно понятно, что не каторга, но больно уж все знакомо. Антон считал, что с началом работы у людей появится какой-то азарт, но не тут-то было. Над прииском словно распростерла свои крылья безнадега и отчаяние. Если люди пели, то песни эти были грустными и обездоленными. Понятно, что добывают золото, но им-то что с того – не себе, чай. Единственное, что еще вносило оживление, – это кухня. Кормили работников от души, не скупясь: уж кормежку с каторжанской баландой сравнивать было нельзя.